Я решил исследовать самую глубинку Сикоку. Этот небольшой остров и без того не слишком-то посещаем приезжими, но я, кажется, забрался туда, где не ступала нога туриста.

Вцепившись в руль взятого напрокат автомобиля, я осторожно ехал по узкой дороге, которая рано или поздно должна была привести меня через горную долину к одному из мостов из виноградной лозы. Вокруг не было ни души.

Я проезжал через безлюдную деревушку, десяток домов которой опасно нависли над рекой на металлических сваях, преодолел крутой поворот и увидел невдалеке три фигуры. Люди сидели у электрического столба. На них были резиновые сапоги, грубые фермерские штаны и ветровки. На руках — белые перчатки. На головах — бейсболки. Всё бы ничего, но в их позах было что-то неестественное. Не до конца человеческое.

Когда я подъехал совсем близко, я понял, что это не люди. Их пухлые лица были сделаны из белой ткани, вместо глаз — пуговицы, а брови прошиты черными нитками. Я проехал немного и скоро увидел еще одну фигуру с человеческий рост, толкающую тачку. Еще одна фигура дергала в поле сорняки. Еще пятеро сидели на скамейке на автобусной остановке.

Japan - Shikoku - Nagoro

Пока я пытался понять, куда попал и что за альтернативная реальность меня окружает, я увидел на обочине дороги новую фигуру. И на этот раз она была поразительно похожа на человека. Она была в сером комбинезоне и черных кедах, руки в перчатках, голову покрывала шляпа. Я перевел глаза на дорогу и… Стоп! Фигура сделала шаг!

Я ударил по тормозам. Фигура сделала еще один шаг! Я съехал на обочину, вышел из машины и осторожно приблизился к фигуре в шляпе, еще не понимая, чего ожидать. “Извините!“ — громко сказал я. Фигура меня, кажется, не слышала. “Извините!“ — я почти кричал. Фигура медленно повернулась ко мне.

Из-под шляпы на меня смотрело лицо живого человека, мягкие черты, блестящие глаза. “Да?“ — ответила женщина по-японски.

“Извините, можно вас спросить?”

“Да, конечно”.

Я указал на фигуры по обе стороны дороги. “Не знаете ли вы, кто сделал эти удивительные создания?”

Пару секунд она пристально на меня смотрела, а потом расплылась в улыбке. “Это сделала я!”

Вот так я и познакомился с Аяно Цукими, хозяйкой пугал острова Сикоку. Это было в 2013 году, когда я путешествовал по зеленой долине в самой глуши северо-восточной части острова, куда автомобильную дорогу проложили лишь 50 лет назад.

Моя жена выросла на острове Сикоку, и ее брат много рассказывал мне про эти места, где жизнь непроста и лишена городских удобств — домики под соломенной крышей, ячменные поля, мостики из виноградной лозы… Но шурин никогда не упоминал о деревне, населенной пугалами. Увидев удивление в моих глазах, Аяно-сан расхохоталась.

“Можно вас спросить про них?“ — сказал я.

“Конечно! — ответила он. — Хотите чаю?”

Japan - Shikoku - Nagoro

Мы прошли мимо двух мальчиков (вернее, кукол, выглядящих как мальчики), играющих рядом со ржавым велосипедом, и женщины, сидящей в сарае спиной к дороге. Аяно-сан провела меня к своему скромному дому. По обе стороны подъезда к нему расположились еще фигуры: девочка в школьной форме, мать с ребенком на коленях, пожилой джентльмен в деловом костюме с сигаретой в руке. Я снял туфли и шагнул в комнату, покрытую татами, где на меня смотрели глаза-пуговицы множества кукол в человеческий рост — творений рук Аяно-сан. Среди них была пара в традиционных свадебных кимоно, торжественно стоящая в глубине комнаты. Я почувствовал себя персонажем телесериала “Сумеречная зона”.

Japan - Shikoku - Nagoro

Аяно-сан усадила меня на татами рядом с традиционным камином ирори и ушла готовить чай. Потом она вернулась с маленьким лакированным подносом, на котором стояли две чашки, и осторожно поставила одну передо мной. Я поклонился и поблагодарил. Она взглянула на меня, и в глазах ее искрился смех. “Они выглядят необычно, правда?”

“Это точно. Пожалуйста, расскажите мне о них”.

“Я здесь выросла, но, когда училась в старших классах, переехала с родителями в Осаку. Там я жила, вышла замуж, родила детей. В какой-то момент родители вернулись сюда, а когда мать умерла, я тоже вернулась, чтобы помогать отцу. Это было в 2002-м. Я сделала первого какаси…”

“Простите, — перебил я ее. — Как вы их назвали?..”

“Какаси. Фигуры, которые крестьяне ставят на поле или в огороде, чтобы отпугивать птиц”.

“А, какаси! Пугала”.

“Я сделала первого какаси, чтобы отпугивать птиц, когда заметила, что они склевывают посаженные семена. Для того же я сделала еще несколько. А потом скончалась соседка, что жила в доме через дорогу. Я очень по ней скучала, потому что привыкла каждый день с ней разговаривать. И я сделала куклу, похожую на нее — точно так же, как делала раньше пугала. И теперь я снова могла с ней здороваться по утрам”.

“Время шло, — она вздохнула и поежилась. — Умирало все больше и больше моих соседей. Чтобы хранить память о них, я начала делать эти фигуры. Так они как бы продолжали жить рядом”. Она сделала паузу. Я прихлебывал чай и наблюдал. По ее лицу как будто пробежала тучка, на мгновение заслонив солнечную улыбку.

Japan - Shikoku - Nagoro

Но тучка быстро испарилась. Аяно-сан указала на сидящую на татами фигуру у меня за спиной — седовласую женщину (волосы сделаны из толстой пряжи), одетую в элегантное кимоно.

“Это моя мать, — сказала она. — Я по-прежнему разговариваю с ней каждый день… Хотите прогуляться?”

Мы пошли по дороге и через несколько минут оказались у внушительного двухэтажного здания с большим грязным двором. “Здесь была начальная школа, — сказала она. — Из года в год учеников становилось все меньше и меньше, и однажды ее просто закрыли. Теперь те ученики, кто живет здесь, ездят в школу на автобусе. Полчаса в один конец”. В ее голосе я не услышал сожаления, она просто констатировала факты. “Войдем внутрь!“ — предложила она, открывая школьные двери.

Мы вошли, и я не поверил глазам. Куклы-пугала были повсюду. Кукла директора важно наблюдала за происходящим в холле у входа. Куклы-учителя собрались в учительской, а в классе 20 кукол-учеников послушно сидели за партами, с раскрытыми учебниками, и серьезно смотрели на учителя, стоящего у доски.

На доске было написана тема сочинения: “Кем я хочу стать, когда вырасту”.

К тому времени, как мы закончили экскурсию, солнце начало клониться к горизонту. Мне надо было засветло вернуться в отель, так что я поспешно попрощался и обещал приехать еще раз.

Пока я ехал назад по извилистой дороге, мной владели смешанные чувства. С одной стороны, в этих фигурах было что-то безусловно тревожащее, особенно в куклах детей, которые выглядели словно персонажи фильма ужасов, шагнувшие с экрана в нашу жизнь.

Japan - Shikoku - Nagoro

Но с другой стороны, тепло, исходящее от Аяно-сан, пронзительность ее истории запали мне в душу.

Год спустя солнечным весенним днем я вернулся. На этот раз я привез с собой группу из восьми американских туристов, которые хотели посмотреть на мост из виноградной лозы. Когда мы доехали до Нагоро, деревушки, населенной куклами, я попросил водителя нашего микроавтобуса остановиться. Аяно-сан стояла на пороге своего дома.

Я выскочил из машины. “Здравствуйте, Аяно-сан!“ — закричал я, маша рукой. Она озадаченно посмотрела на меня. Затем присмотрелась. “А, с возвращением!“ — сказала она. И пригласила нас в дом, чтобы познакомить всех со своими созданиями.

Весь прошедший год я думал о том, как она делает свои фигуры. И вот у меня появилась возможность спросить у нее самой. По словам Аяно-сан, на каждую уходит примерно три дня. Она начинает с лица — берет квадратный лоскут плотной белой ткани и натягивает его, оборачивая вокруг куска ватина, которым обычно набивают одеяла. Зашив это сзади, она добавляет ватина, чтобы оформился нос, пришивает пуговицы на место глаз и умело закалывает и сшивает ткань так, чтобы получились губы. Уши требуют особой заботы, она уделяет их форме большое внимание. “Я хочу, чтобы мои какаси хорошо слышали”, — объяснила она с улыбкой. Чтобы получились руки и ноги, она обматывает проволокой свернутые газеты. На туловище требуется много газет.

Когда тело готово, она тщательно одевает куклу — все вещи ей привозят или присылают поклонники со всей Японии. Наконец она помещает новую фигуру туда, куда заранее запланировала. Проволочный каркас позволяет придать позе куклы естественность.

Когда она закончила рассказывать, мы разразились аплодисментами. Комнату озарила улыбка Аяно-сан.

Japan - Shikoku - Nagoro

С тех пор я возвращаюсь в Нагоро каждую весну. Теперь сюда приезжают и другие иностранцы. За это время Аяно-сан стала знаменитостью.

Немецкий режиссер в 2014 году снял о ней короткий документальный фильм, написано с десяток статей (многие из которых не избежали ошибок, типичных для журналистики нашего времени — в одной из них, например, утверждалось, что отец Аяно умер, в то время как он продолжает с увлечением копаться на своем огороде, чему я был свидетелем в мае).

Авторы ряда статей часто употребляют слово “жуткий”, когда описывают, что увидели. Однако я теперь смотрю на то, что делает Аяно-сан, совершенно иначе.

История деревни Нагоро не уникальна. Такое происходит с сотнями деревень по всей Японии. Дети подрастают, им не по душе сельская жизнь, их влекут соблазны больших городов — удобства, работа, развлечения. И они уезжают. И больше не возвращаются.

Nagoro Town of Scarecrow (Tokushima, Japan)

Ситуация распространенная, однако ответ Аяно-сан на нее действительно уникален своей искренностью.

Несколько раз в неделю она берет ткань, ватин, газеты, проволоку и одежду и начинает мастерить новую фигуру, представляющую чьих-то недавно умерших бабушку или дедушку. Или чьего-то сына, уехавшего в город. А иногда и просто посетившего деревню человека, который оставил след в сердце Аяно-сан.

Она приняла решение восстановить население своей деревни с помощью этих никого не пугающих пугал, и она наполняет их не только ватином и газетами, но и своим искусством, душой, любовью и дорогими ей воспоминаниями.

В чем-то она символизирует собой весь Сикоку, потрясающе красивый, но забытый и обедневший остров, население которого справляется с повседневными тяготами жизни с присущими ему стойкостью и изобретательностью.

Крестьяне выращивают рис, японские апельсины микан, грибы шиитаке, пшеницу, помидоры — так, как они это делали на протяжении многих столетий. Рыбаки уходят в море на рассвете и возвращаются днем с сетями, полными переливающейся серебром рыбы — желтохвоста, дорадо и бонито.

Остров знаменит своими 88 буддистскими храмами, влекущими сюда паломников, стремящихся почтить память основателя одной из школ японского буддизма сингон-сю Кобо Даиси.

Местные жители встречают паломников улыбками и поклонами, предлагая им в дорогу рис, апельсины и печенье. Как я теперь понимаю, Аяано-сан тоже по-своему помогает нам преодолеть нашу жизненную дорогу. Когда я приезжал к ней в мае этого года, я познакомился с другой жительницей деревни и спросил, что она думает про фигуры.

“Поначалу они немного пугали, — рассказала она. — И нас, и приезжих. Но постепенно они стали мне нравиться. Есть в них даже что-то успокаивающее. Я узнаю в них людей, которые уже ушли из жизни, и то, что они по-прежнему с тобой, хорошо”.

TOKUSHIMA DAYS - Higashi-Iya

В мае Аяно-сан снова пригласила меня и моих спутников к себе домой. Я спросил, сколько кукол она сделала, начиная с 2002 года. “Я думаю, около 450, — ответила она. — Примерно каждые три года мне приходится их заменять новыми. Сейчас в деревне живут 27 человек — и 200 какаси!”. Она расхохоталась.

Кто-то из нашей группы спросил, уедет ли она из деревни в Осаку, когда умрет отец. Повисло молчание, она задумалась, глядя куда-то вдаль — может быть, пропуская перед мысленным взором поля, автобусную остановку, школу, дорогу, где стоят, сидят, занимаются повседневными делами ее какаси. Наконец она заговорила. “Не думаю, — произнесла она. — Мне здесь хорошо. Я среди друзей”.

“К тому же — смотрите! — она повернулась к нам, ее глаза заблестели, лицо расплылось в широкой улыбке. — Они приводят в мою деревню новых друзей!”

TOKUSHIMA DAYS - Higashi-Iya

Поделиться
Комментарии