Гостеприимные каннибалы
Остров Калимантан (бывший Борнео) — совершенно особый регион Малайзии. В отличие от материковой части страны, он заселен воинственными племенами даяков, что в переводе с малайского означает пренебрежительное “язычники”.
Кочевники против земледельцев
Еще несколько десятков лет назад даяки были довольно кровожадными: например, чтобы стать мужчиной, нужно было убить врага и принести его голову — только после этого “подвига” можно было жениться. В ритуальных целях, хоть и редко, практиковался каннибализм.
Кстати, в годы Второй мировой войны диковатые обычаи даяков с успехом использовали англичане. Они объявили десятидолларовое вознаграждение за голову каждого японца, после чего в джунглях стали регулярно пропадать японские патрули.
Традиционное жилище даяков — так называемый “длинный дом” (ботанг), в котором жило до 50 семей. В деревне было от одного до восьми таких домов. Даяки — земледельцы, выращивали в основном рис и кукурузу. Если малазийцы считали дикарями даяков, то те, в свою очередь, смотрели свысока на кочующие племена охотников-собирателей. Кстати, “кочевники” были как раз вполне мирными и отрезанием голов не занимались. Даяки вовсю третировали этих безобидных “дикарей” и часто брали их в рабство.
Сегодня эти дикие нравы остались в прошлом. Вдоль берега моря стоят великолепные отели, а потомки кровожадных воинов прекрасно приспособились к современной цивилизации и работают в туристическом бизнесе. Найти “длинные дома” вблизи побережья не составляет труда, но теперь это обычные туристические объекты. Даяки приходят сюда лишь в дневное время, чтобы водить экскурсии и в угоду падким на экзотику туристам рассказывать “страшные истории” о былых нравах. Однако в глубине Калимантана, в труднопроходимых джунглях, все еще остались деревни с настоящими “длинными домами”.
Черепа и церковь
Чтобы попасть в традиционную деревню с ботангами, нужно сначала лететь на небольшом самолете в сторону индонезийской границы, а затем еще несколько часов плыть на лодке.
Внешне ботанг напоминает обыкновенное общежитие, где каждая семья живет в своей комнате. Однако в реальности даже живущие в ботангах даяки уже испорчены цивилизацией. Внешней экзотики вроде бы вдоволь — например, в каждом доме на почетном месте возвышается груда черепов, добытых в боях предками; руки местных женщин покрыты татуировкой, а мочки ушей под тяжестью массивных украшений вытянуты до груди. Однако эта самобытность не мешает даякам успешно жить в современном мире. Туристам предлагают за энную сумму в твердой валюте организовать “настоящий деревенский праздник”.
В каждой комнате “длинного дома” есть телевизоры и CD-плееры. Есть в традиционных деревнях и школы — на занятия ученики приходят босиком, зато обучение частично ведется на английском. В каждом даякском поселении есть и церковь, построенная вездесущими протестантскими миссионерами. А вот кладбища в традиционных деревнях по-прежнему языческие: на могиле водружается статуя “волшебной птицы”, помогающей умершему в загробной жизни.
По реке среди джунглей
В таких развращенных туристами деревнях можно найти проводника, который отведет вас в племя охотников-собирателей, которые еще не встречали “белого человека”. Для этого, правда, придется вновь арендовать лодку и еще часов десять плыть по реке.
Следы современной цивилизации во время такого путешествия встречаются нечасто. Лишь на расстоянии приблизительно ста километров друг от друга попадаются так называемые “поселки” лесорубов. Такие поселения представляют собой несколько вагончиков, где живут рабочие. Здесь имеется магазин, который одновременно служит и пунктом скупки дичи. Как правило, аборигенов не интересуют деньги, они попросту меняют охотничьи трофеи на полюбившиеся им товары. Впрочем, среди обитателей таких поселений коренных жителей не встретишь. И лесорубы, и хозяева магазина — малазийские китайцы.
Охота и собирательство
Охота по-прежнему остается главным занятием аборигенов. На краю деревни стоит деревянный идол, к которому обязательно должны подойти перед походом охотники и попросить у него удачи. В основном аборигены охотятся на кабанов. Правительство запрещает им иметь ружья, поэтому главными орудиями охотников являются копья и… собаки. Четвероногие помощники людей отслеживают зверя и впиваются зубами ему в ногу. Задача же аборигенов — подбежать к жертве и добить ее копьями.
Собирательство — не менее важное занятие, чем охота. С утра местные женщины отправляются в джунгли на поиски плодов. В основном они собирают дикие бананы. Потом их обжаривают на костре, и получается блюдо, напоминающее по вкусу обычную печеную картошку. В джунглях можно найти и дикорастущий табак. Кстати, аборигены — заядлые курильщики. Они не догадываются, что это дурная привычка, поэтому с самокрутками расхаживают даже шестилетние карапузы.
“В принципе, в джунглях можно прекрасно жить вообще без денег. Лес дает нам все: мясо, фрукты”, — говорит староста деревни.
Черные времена
Однако сегодня для охотников и собирателей наступают черные времена. Лесозаготовки нарушают привычный мир джунглей, звери уходят в глубь леса, и аборигенам все труднее найти пищу для пропитания. От затопленной древесины вода в реке стала черного цвета, рыба гибнет.
Как ни парадоксально, наиболее известным защитником экологии Калимантана стал не абориген, а швейцарский журналист Бруно Маснер. В 90-х годах прошлого столетия он долго жил с одним племенем охотников и собирателей в джунглях Борнео, выучил их язык, обычаи и в конце концов был избран вождем. “Белый вождь” объяснил аборигенам, что правительство ущемляет их права, расширяя лесозаготовки. Ему удалось поднять мощное движение протеста, поддержанное международными экологическими организациями.
Увы, свои права аборигены отстаивали не слишком благородными методами: они совершали акты насилия и даже убивали лесорубов. И хотя Бруно Маснер заявлял, что является противником насильственных методов борьбы, правительство Малайзии ему не поверило: он был объявлен персоной нон-гранта, а за его голову назначили премию 50 тысяч американских долларов. Тем не менее отважный швейцарец продолжал тайком проникать в Малайзию, переходя нелегально границу со стороны Индонезии. В мае 2000 года Бруно бесследно исчез в джунглях Малайзии. Однако многие аборигены до сих пор верят, что швейцарец жив и руководит движением протеста против лесозаготовок.
“Бруно Маснер открыл аборигенам глаза, и сейчас они могут бороться за свои права самостоятельно, — считает староста деревни — Да, аборигены нередко совершают акты насилия в отношении лесорубов. Конечно, это очень плохо, но по сути коренное население провоцируют на такие действия. Наступающая цивилизация лишает их привычных средств существования, не давая ничего взамен”.
