Почему нам кажется, что у немцев нет чувства юмора
Если немцы не дураки посмеяться и ценят хороший юмор, то как же сложилось и на чем основано это обидное для них клише? Журналист BBC TRAVEL попытался разобраться в этих стереотипах.
Слезы от хохота стекали по моим щекам, и я так громко аплодировала, что мои ладони покраснели. И в то же время я была удивлена собственной реакции. Ведь я присутствовала на выступлении немецкого комика в одном из берлинских клубов. И при этом мне было невероятно смешно — ситуация, которая не умещалась в моей переполненной стереотипами голове!
Немцы ценят хороший юмор — это подтверждается растущей популярностью концертных площадок в Берлине, где выступают комики.
На самом деле комедия имеет глубокие корни в немецкой культуре. Особенно это касается политической сатиры и фарса. Тем не менее в ходе опроса 2011 года, проведенного сайтом Badoo.com (международная соцсеть знакомств — Прим. переводчика), немцев признали наименее склонной к веселью нацией, что только укрепило сложившийся стереотип: у этого народа нет чувства юмора.
“Мне не было известно об этом стереотипе. Я узнала о нем только из разговоров с англоговорящими, — сказала мне Николь Риплингер, учитель английского и французского из Саарбрюкена. — И мне кажется, что мы сами не считаем себя лишенными чувства юмора”. “Я очень люблю юмор, — добавила она. — Особенно иронию и высмеивание недостатков общества”. И действительно, то, о чем она говорит, имеет давние традиции в Германии, где для сатирических шоу и телепрограмм в стиле кабаре обычно выбираются темы политических и общественных табу.
Так как же сложился этот обидный стереотип?
Никола Маклелланд, профессор германской лингвистики Ноттингемского университета в Англии, считает, что конструирование и восприятие шуток в разных культурах зависит от того, как устроены сами языки. Маклелланд объясняет, что юмор обычно использует двусмысленность, многозначность того или иного слова или такое построение предложения, которое создает дополнительный смысл. Именно это добавляет описываемой в шутке ситуации комические элементы.
Например, английская фраза “we saw her duck” имеет два значения: либо мы видели принадлежащую ей утку (существительное duck), либо наблюдали, как она пригнулась, чтобы избежать опасности (глагол duck). Однако в немецком языке фразы конструируются иначе. Существительное может быть одного из трех разных родов и стоять в одном из четырех падежей. У глаголов тоже много различных форм. Точное значение предложения зависит от правильного употребления рода и падежа, что в итоге оказывает влияние на то, как немцы шутят.
Можно сказать, что острить по-немецки труднее, потому что грамматика этого языка предполагает точность высказывания. Однако в немецком есть кое-что, чего нет, скажем, в английском: возможность соединять слова, создавая сложные существительные.
Немецкий язык — один из немногих, обладающих такой возможностью, слово в нем можно создать из нескольких других слов, например, schadenfreude, в котором объединены schaden (вред) и freude (удовольствие). Сложные существительные часто невозможно впрямую перевести на другие языки, поэтому шутки, где употребляются такие слова, просто не поймут те, кто не говорит по-немецки.
Профессор Маклелланд поясняет это мне еще на одном примере: “Почему вы не можете поднять часы, если уронили их? Потому что у вас нет Urheberrecht.” “Urheberrecht”, объясняет она, означает “копирайт, авторское право”, но в то же время это сложное существительное, состоящее из нескольких слов, а именно: “часы-поднять-право”. Как видите, в том же английском эта шутка просто непонятна. Вообще свойство немецкого языка точно выражать смысл приводит к тому, что даже те немцы, кто отлично говорит по-английски, часто воспринимаются британцами как выражающиеся уж чересчур конкретно.
И это в свою очередь создает впечатление, что немцы честны и серьезны, но уж никак не весельчаки. Кристиан Бауманн, юрист из Нюрнберга, который достаточно поездил по свету, чтобы почувствовать разницу культур, согласен: особенности языка могут играть основную роль в том, что немцев считают неспособными хорошо пошутить.
Во время одной из первых его поездок в США он в разговорах постоянно пытался переводить свои мысли с немецкого на английский, даже когда шутил. В результате его просто не понимали. А некоторым прямолинейность его речи казалась грубостью. “Думаю, что когда вы пытаетесь дословно переводить с немецкого на английский, вы теряете большую часть того, что делает шутку смешной, — говорит Бауманн. — Ну а когда вам приходится объяснять шутку, юмор совсем пропадает”.
По его словам, большую роль также играют культурные различия. “По-английски вы всегда очень вежливы, даже когда что-то критикуете. В немецком — по-другому. Мы выскажем всё, что думаем, поэтому, естественно, англоговорящим кажется, что немцы логичны, грубы (хотя отличные инженеры) и не умеют посмеяться”, — говорит Бауманн. С этим согласен немецкий комик Кристиан Шульте-Лох. Прекрасно знакомый со стереотипом относительно немецкого чувства юмора, он пишет в своей новой книге Zum Lachen auf die Insel (“Англии — со смехом”), что немцы слишком честны, чтобы быть вежливыми, а англичане слишком вежливы, чтобы быть честными.
Однако Шульте-Лох, который часто гастролирует за рубежом, считает, что такой стереотип даже помогает ему во время выступлений. Например, открывая шоу в лондонском Top Secret Comedy Club, забитом под завязку, он начал именно с собственной национальности. “Привет, я Кристиан, и я — немецкий комик!” Тут он сделал паузу, чтобы дать аудитории отреагировать. “О, я вижу, что вы уже не ожидаете от меня ничего смешного. Нестрашно, я просто буду стараться изо всех сил!”.
