Прекрасным воскресным утром Адиб Джавад Джудех аль-Хусейни сидит на лавочке у единственного публичного входа в иерусалимский храм Гроба Господня (он же храм Воскресения Христова — Ред.).

У этих ворот, ведущих в огромную церковь, основанную в IV веке, прошла большая часть жизни 53-летнего мусульманина.Как рассказывает Джудех аль-Хусейни, вынимая из внутреннего кармана кожаной куртки двадцатисантиметровый металлический ключ, его отец, дед и многие поколения его предков тоже провели свою жизнь на этой скамье, охраняя храм, который, как считается, стоит на том месте, где был распят, погребен, а затем воскрес Иисус Христос.

Это единственный ключ, который отпирает внушительные деревянные врата, ведущие в церковь.

По словам аль-Хусейни, доверил его семье Саладин — султан, отвоевавший Иерусалим у крестоносцев в 1187 году.

Тогда город, который является священным и для иудеев, и для христиан, и для мусульман, в очередной раз перешел под власть очередного завоевателя.

Саладин хотел, чтобы его собратья-мусульмане не причинили вреда храму, как это было в 1009 году, когда фатимидский халиф Аль-Хаким велел сжечь на Святой земле несколько церквей, в том числе храм Гроба Господня (в 1128 году сын аль-Хакима разрешил вновь отстроить храм).

“Так что Саладин отдал ключ нашей семье, чтобы мы защищали церковь, — пояснил Джудех аль-Хусейни. — Для нашей семьи это большая честь. И не только для нашей семьи, но и для всех мусульман во всем мире”.

Члены семьи Джудех и еще одной мусульманской семьи — Нусейбе — стали постоянными участниками сложной иерархии, которая выстроилась вокруг храма Гроба Господня. Сегодня этот комплекс используют шесть различных древних церквей — Римско-католическая, Греческая православная, Армянская апостольская, Сирийская православная, Эфиопская православная и Коптская православная, каждой из которых выделены свои приделы и часы для молитв, и монахи каждой из них живут здесь.

На протяжении истории храма отношения между религиозными общинами были натянутыми, и иногда разгорались настоящие бои за контроль над разными частями здания. Вплоть до сегодняшнего дня эти вспышки страстей сдерживаются указом османского султана XIX века, в котором провозглашается, что каждая церковь вправе использовать только те части здания, которые находились под ее контролем в 1853 году, когда и был принят этот указ.

Каждый день в четыре часа утра члены обеих семей или назначенный ими представитель участвуют в своеобразной церемонии сотрудничества. Представитель мусульман отпирает замок и распахивает дверь, после чего кто-либо из духовенства Римско-католической, Греческой православной или Армянской апостольской церкви, которые исполняют эту роль по очереди, открывает вторую дверь изнутри под наблюдением представителей других конфессий.

Та же церемония происходит в обратном порядке в семь часов вечера, когда церковь закрывается.

Все туристы и паломники, которые приезжают сюда приложиться к каменной плите, где, как считается, совершалось омовение тела Христа перед погребением, взойти на Голгофу и посетить Кувуклию (часовню внутри храма, стоящую непосредственно над Гробом Господним), проходят мимо этих стражей-мусульман, большую часть дня — в перерывах между семейными и коммерческими делами — сидящих на скамейке у входа.

Историки затрудняются определить, как давно сложился этот обычай, но и никаких серьезных попыток опровергнуть его правомерность тоже не предпринималось — кроме того, по мнению большинства, он занимает центральное место в повседневной жизни храма.

“Это, по сути, традиция, как и многое в церкви, — считает Рэймонд Коэн, почетный профессор международных отношений в Еврейском университете Иерусалима, который по итогам своего исследования храма написал книгу Saving the Holy Sepulchre (“Спасение Гроба Господня”). — И, на мой взгляд, это одна из жемчужин Иерусалима”.

Хотя ключ хранится в семье аль-Хусейни, обязанность открывать и закрывать двери храма возложена на семью Нусейбе. Как пояснил 67-летний Ваджих И Нусейбе, сидящий на скамье рядом с аль-Хусейни, это поручение было дано семье в 637 году, когда халиф Омар впервые познакомил Иерусалим с исламом.

“Наша семья впервые оказалась в Иерусалиме вместе с Омаром и с тех пор выполняет свой долг по защите церкви от вандалов”, — рассказал Нусейбе, протягивая мне визитную карточку, на которой он представлен как “хранитель и страж храма Гроба Господня”.

Однако Джудех аль-Хусейни утверждает, что семья Нусейбе стала принимать участие в этом обряде уже позднее. “То, что говорит [Нусейбе], — неправда”, — сказал он мне потом, добавив, что вскоре после того, как в 1187 году его семья получила от Саладина ключи, семью Нусейбе попросили открывать и закрывать двери, поскольку для этого приходится взбираться на лестницу, чтобы отпереть замок, а семья Джудех при этом осталась хранителем ключа.

“Нашей семье не пристало лазить вверх-вниз по лестницам, потому что мы были шейхами”, — пояснил аль-Хусейни. На его визитке написано: “хранитель ключей от храма Гроба Господня”. Услышав рассказ аль-Хусейни, Нусейбе лишь улыбнулся и повторил свою собственную версию: эта традиция восходит к Омару, который правил городом за пятьсот с лишним лет до Саладина. Сидя рядышком, они говорят, что это дружеский спор, над которым они и сами частенько посмеиваются.

Присев на скамейку поболтать с хранителями, этот факт подтвердил и их общий друг, 75-летний Ибрагим Аттиех, до выхода на пенсию работавший экскурсоводом. “Да, они друзья, и я дружу с ними обоими”, — сказал Аттиех.

В тот день, помимо него, пообщаться с Джудех аль-Хусейни и Нусейбе приходило еще множество приятелей, священников, туристов и даже израильских полицейских (которые надзирают за безопасностью в храме). Храму приходилось переживать не только капризы иерусалимских властей (в том числе те несколько столетий, когда халифат взимал с паломников огромные суммы за вход), но и внутренние распри. Между различными конфессиями не раз происходили конфликты — иногда острые — по поводу контроля над определенными частями храма, и часто — особенно во времена Османской империи — к перераспределению прав и территорий внутри здания привлекались местные органы власти.

Время от времени эти разногласия даже создавали риск конфликта между мировыми державами. В 1853 году Россия пригрозила ввести в Турцию войска, если османское правительство, под контролем которого находился и Иерусалим, удовлетворит просьбу Франции и отдаст Римско-католической церкви одну из частей храма, находившихся в ведении Греческой православной церкви. В результате османский султан Абдулмесид I издал указ, запрещающий дальнейшую передачу имущества и прав внутри храма.

Сегодня этот статус-кво обязаны соблюдать все конфессии, и он по-прежнему определяет все аспекты жизни в церкви — от расписания богослужений до языка, на котором они совершаются, и путей, по которым идут процессии. Любое изменение привычного порядка грозит раздорами и потасовками, как показали события 2008 года, когда между духовенством Греческой православной и Армянской апостольской церкви вспыхнула ссора по поводу маршрута движения процессии — дело закончилось арестом нескольких человек.
Как объяснил Коэн, из-за тонкостей поддержания статус-кво в храме редко делается ремонт. “Хранить мир — нелегкая задача”, — добавил он.

Впрочем, недавно по итогам переговоров, продолжавшихся несколько десятилетий, лидеры Римско-католической, Армянской апостольской и Греческой православной церквей пришли к историческому соглашению о проведении ремонта постройки — архитекторы уже давно бьют тревогу, предупреждая о риске обвала. Сейчас прямоугольное сооружение под главной ротондой храма, которое называется эдикула (Кувуклия), окружено строительными лесами.
С июня 2016 года в центре храма валяются лестницы, каменные плиты, фанера и прочие стройматериалы.

Это первый за 200 с лишним лет ремонт в часовне, где находится гробница, и первый значительный проект в этом здании с момента его реставрации, начавшейся в 1960-х годах.
Но, несмотря на то, что сегодня церкви, видимо, взаимодействуют успешнее, чем в прошлом, а израильская полиция следит за порядком, стражи у дверей олицетворяют собой ту огромную роль, которую играют в истории храма Гроба Господня давние традиции и воздействие внешних сил.

“Это как вязаный свитер: начнешь его распускать — и все рассыплется”, — считает Коэн.

…В полседьмого вечера, за полчаса до закрытия храма, церковную тишину нарушил громкий стук. Это Омар Сумрен, согласно сложившемуся ритуалу, колотил дверным молотком, прежде чем затворить одну створку дверей, готовясь к закрытию. Сумрен и его брат Ишмаэль уже 25 лет работают на аль-Хусейни, открывая и закрывая двери, когда тот занят.

Незадолго до семи, когда стали расходиться последние посетители, Ишмаэль взял стремянку, стоявшую в предбаннике, и вынес ее наружу. Двое монахов-францисканцев в своих всегдашних коричневых рясах, подпоясанных веревками, вместе со священниками Греческой православной и Армянской апостольской церквей, одетыми в черное, стояли у порога, наблюдая за каждым движением. При ежедневном ритуале присутствовал и израильский полицейский в кипе.

Ишмаэль закрыл дверь и вскарабкался вверх по лестнице, чтобы запереть верхний замок. Спустившись, он сложил стремянку и передал ее находившимся внутри священникам через небольшое отверстие в дверях. Пока монахи совершали все вечерние обряды на территории храма, Омар, которому аль-Хусейни доверил ключ, удалился в комнатушку неподалеку от главного двора перед храмом. Каждую ночь здесь дежурит один из ключников, готовясь к утреннему церемониальному открытию храма.

“Для меня это как второй дом”, — признается Джудех аль-Хусейни.

Подписаться