Женоненавистник и колдун: Пржевальский. Малоизвестные факты и невероятные легенды
Вчера, 12 апреля, исполнилось 180 лет со дня рождения великого русского путешественника и исследователя Центральной Азии Николая Михайловича Пржевальского, автора афоризма, под которым сегодня могут подписаться все любители туризма: “Путешествия потеряли бы половину своей прелести, если бы о них нельзя было рассказывать”. “Моя Планета” решила вспомнить некоторые малоизвестные факты и невероятные легенды, окружающие имя ученого.
Деньги на свою первую Центрально-Азиатскую экспедицию Пржевальский выиграл в карты
Это действительно отчасти так. В отличие от увлекающегося и абсолютно невезучего Достоевского, Пржевальский в молодости был холодным и рассудочным игроком. “Я играю для того, чтобы выиграть себе независимость”, — говаривал он. Благодаря своей удаче и феноменальной зрительной памяти, которые позволяли ему выигрывать крупные суммы, Николай Михайлович даже получил прозвище Золотой Фазан. Он никогда не имел при себе более 500 руб. и не играл в долг, а как только выигрывал тысячу, сразу выходил из-за стола. Лишь однажды он отступил от своего правила и выиграл за один вечер 12 000 руб.! Это случилось зимой 1868 года в Николаевске-на-Амуре, где Пржевальский служил старшим адъютантом штаба войск Приморской области. “Теперь я могу назваться состоятельным человеком и располагать собою независимо от службы”, — записал он в своем дневнике.
Для сравнения: Географическое общество и военное министерство на организацию первой экспедиции выделили Пржевальскому всего 2000 руб. годовых, продлилась же она три года — с 1870-го по 1873-й. Так что выигранные Пржевальским 12 000 руб., конечно же, пришлись кстати. И, надо сказать, после этого выигрыша Пржевальский больше к картам не притрагивался. Зато на вторую свою экспедицию 1876–1877 годов он получил из государственного казначейства уже целых 28 000 руб. Но тогда он уже стал всемирно известным путешественником.
Он открыл лошадь
“Новооткрытая лошадь, — писал Николай Михайлович, — называется киргизами кэртаг, а монголами таке, обитает лишь в самых диких частях Джунгарской пустыни”. Но не только лошадь открыл Пржевальский. Он первым описал несколько десятков животных, среди которых дикий верблюд, тибетский медведь-пищухоед, беломордый марал и черный заяц, а также более 200 растений. Кроме пресловутой дикой лошади его именем также названы пеструшка, поползень, ящурка, сцинковый геккон, а из растений — бузульник, жузгун, расщепохвост, рододендрон, рогоз, шалфей и шлемник.
Как были организованы экспедиции Пржевальского
В первой Центрально-Азиатской экспедиции вместе с ним в отряде было всего три человека. В дальнейшем их число увеличилось. В группе было несколько офицеров, при каждом состоял солдат-денщик, также было около десяти казаков-охранников и проводники из местных. Всего около 15–20 человек. Передвигались на лошадях. Ночевали в палатках или юртах. Грузы, вес которых иногда доходил до 3 тонн, везли на верблюдах или яках — число последних достигало 60. Пропитание добывали охотой, но на всякий случай гнали позади себя стадо баранов. Однако основной пищей служила дзамба — мука из прожаренных зерен ячменя или пшеницы. Дрова часто также везли с собой. Иногда превращались в купцов и продавали специально взятые для этой цели товары.
Он был жутким женоненавистником
Пржевальский считал, что семейная жизнь — не для путешественника. В свои экспедиции он брал только добровольцев, только военных и только холостых. Когда один из его ближайших спутников и друзей, поручик Михаил Пыльцов женился — кстати, на сестре Пржевальского Александре, — тот сразу же вычеркнул его из состава следующей экспедиции, назвав предателем.
Пржевальский провел в путешествиях 11 лет жизни, преодолев расстояние в 31 000 км
За все это время не погиб ни один его спутник несмотря на то, что в экспедициях не было врачей. Полагались исключительно на крепкое здоровье и русский авось. “Только надежда на счастье и уверенность в том, что смелостью можно творить чудеса, — вот те данные, на которых мы основывали свою решимость пуститься вперед очертя голову, без рассуждений о том, что будет или что может быть”.
Его считали заговоренным колдуном с неисчислимым войском
Иногда приходилось вступать в вооруженные столкновения с местным населением или бандитами. Вот как Пржевальский описывает одно из таких сражений, когда на них напали 300 всадников-тангутов: “Вся шайка разбойников, приблизившись к нам на расстояние около версты, с громким гиканьем бросилась в атаку… Словно туча, неслась на нас орда, дикая, кровожадная. А на другой стороне, впереди своего бивуака, молча, с прицеленными винтовками стояла наша маленькая кучка — четырнадцать человек, для которых теперь не было иного исхода, как смерть или победа… Когда расстояние между нами и разбойниками сократилось до пятисот шагов, я скомандовал: “Пли”, и полетел наш первый залп, затем началась учащенная пальба. Однако тангуты продолжали скакать как ни в чем не бывало. Их командир скакал несколько влево от шайки, берегом самого озера, и ободрял своих подчиненных… Через несколько мгновений лошадь под командиром была убита, и сам он, вероятно, раненый, согнувшись, побежал назад. Тогда вся шайка, не доскакавшая до нас меньше двухсот шагов, сразу повернула вправо и скрылась за ближайший увал”.
* Конвой 4-й экспедиции Н. М. Пржевальского.
Описано просто и кратко, но бой продолжался целых два часа. За это время путешественники расстреляли более 800 патронов и уничтожили около 30 нападавших. Сами же потеряли лишь одну лошадь.
Благодаря таким происшествиям среди местных жителей укрепилась легенда о непобедимости русского отряда, а самого Пржевальского считали то ли святым, то ли колдуном. Говорили, что в ящиках русские возят яйца, из которых вылупляются все новые и новые солдаты, пули их ружей долетают до самого горизонта, за них сражаются невидимые люди и что русские умеют насылать бури и снегопады и лечат любые болезни. “Толпы народа стекались к ним на поклон, больные приходили за исцелением, родители приводили детей для благословения, — пишет в биографическом очерке о Пржевальском Михаил Энгельгардт. — Близ города Дулан-Кита экспедицию встретила толпа человек в двести, которые, стоя на коленях по обе стороны дороги, усердно молились великому хубилгану (святому)… Шайки разбойников исчезали при первом слухе о появлении русских, и вещь, оставленная ими, служила охраной целому поселению…”
Пржевальский не был ангелом
Он мог приказать избить нагайками проводника, который завел “не туда”. А однажды едва не застрелил очередного местного поводыря, который никак не мог найти в пустыне колодец. Остановило его, по его собственным словам, только то, что “этим дело не поправишь, а еще ухудшишь, так как без него мы уже наверно не найдем колодца, — и отколотил его (монгола) изо всей силы”. Вообще, Пржевальский довольно часто собственноручно прибегал к “сильным физическим побуждениям” и был крут не только с проводниками.
* Пржевальский в 1860 году в возрасте 21 года
Один тибетский правитель отказался продать экспедиции верблюдов и баранов. “Тогда без всяких дальнейших рассуждений я посадил Дзун-Засана под арест у нас в лагерной палатке, возле которой был поставлен вооруженный часовой, — писал в своих воспоминаниях Пржевальский. — Помощник князя, едва ли не еще больший негодяй, был привязан на цепь под открытым небом, а один из приближенных, осмелившийся ударить нашего переводчика Абдула, был тотчас же высечен. Такие меры возымели желаемое действие”.
Не путешественник, а военный разведчик?
Известно, что Пржевальский прошел путь от унтер-офицера до генерал-майора, но немногие знают, что одной из основных целей его экспедиций была военная разведка. А финансирование он получал не столько от Русского географического общества, сколько от Генштаба Российской империи. “Здесь можно повторить подвиги Кортеса, — писал Пржевальский в своем дневнике. — Тысячи наших солдат достаточно, чтобы покорить всю Азию от Байкала до Гималаев… Европейцы должны идти сюда с деньгами в кармане, со штуцером в одной руке и с нагайкой в другой, чтобы снести во имя цивилизации всех этих подонков человеческого рода… По моему мнению, только одни ружья и пушки европейцев могут сделать здесь какое-либо дело. Миссионерская проповедь, на которую так уповают в Европе, — глас вопиющего в пустыне… Лучший паспорт для Китая — это умение быстро и метко стрелять”.
Он умер весьма загадочно
* Памятник у могилы Н. М. Пржевальского в Пристань-Пржевальске
Считается, что Пржевальский умер 1 ноября 1888 года от брюшного тифа, в самом начале своей пятой Центрально-Азиатской экспедиции, так как выпил некипяченой речной воды. Это довольно странно, потому что за время странствий какую только воду ему не приходилось пить. Современные специалисты называют другой диагноз: лимфогранулематоз (рак лимфатических узлов). Похоронен великий путешественник на берегу озера Иссык-Куль в Киргизии, неподалеку от города Караколь, который вскоре по указу Александра III был переименован в Пржевальск.
