Очень скоро после того, как Богдан прибыл в пораженную радиацией 30-километровую Чернобыльскую зону отчуждения, он понял, что у его новой работы есть неожиданный неотъемлемый элемент: с первых же дней службы в качестве охранника на КПП с ним была стая местных собак.
Сейчас Богдан (имя изменено) работает здесь второй год и близко познакомился со многими собаками. У некоторых есть клички, у некоторых — нет. Какие-то подходят близко и держатся рядом, какие-то сторонятся человека и приходят когда им вздумается.
Охранники кормят собак, строят им будки, а иногда и лечат. Когда собака умирает, они хоронят ее.
Все эти собаки — потомки тех животных, хозяев которых эвакуировали после взрыва на четвертом блоке Чернобыльской АЭС в 1986 году. Из Припяти были вывезены десятки тысяч человек. Домашних животных брать с собой не разрешали.
Чтобы предотвратить распространение радиационного заражения, советские солдаты просто отстреливали брошенных животных. Но некоторые спрятались и выжили.
Спустя 35 лет сотни бродячих собак странствуют по зоне отчуждения, установленной вскоре после катастрофы, чтобы не допускать попадания людей в зараженную местность.
Никто, конечно, не может знать, сколько из этих собак прямых потомков тех, кого бросили здесь, а сколько просто приблудились из других районов. Так или иначе, все они теперь — собаки Чернобыльской зоны.
Жизнь их полна опасностей: радиация, нападения волков, лесные пожары, голод… В среднем собаки здесь живут лишь пять лет — такие данные приводит неправительственная организация Clean Futures Fund (“Фонд чистого будущего”), наблюдающая за собаками зоны и обеспечивающая посильную заботу о них — вакцинацию, стерилизацию, лечение и кормление.
То, что здесь обитают собаки, — широко известный факт. Некоторые из них даже успели стать местными знаменитостями в соцсетях. Соучредитель фонда Clean Futures Fund американец Лукас Хиксон, променявший карьеру ученого на заботу о животных, предлагает желающим виртуальные туры по зоне отчуждения, в которых главные герои — собаки.
А вот о том, как бок о бок с псами живут работающие здесь люди, известно гораздо меньше.
Джонатон Тернбулл, кандидат географических наук из Кембриджского университета, решил собирать истории, рассказанные этими людьми.
“Если вам хочется побольше узнать про этих собак, — объясняет он, — то лучше всего обратиться к тем людям, которые их знают лучше всех — к охранникам”.
Истории, которые он услышал, поистине согревают сердце. Отношения людей с животными в этой безлюдной местности помогают многое понять о глубокой и давней связи человека и собаки.
Некоторым собакам охранники дали клички: есть Альфа (в честь определенного типа радиации), есть Тарзан, хорошо известный туристам, приезжающим в Чернобыльскую зону, с готовностью выполняющий команды.
Тарзан живет рядом с частично демонтированной радиолокационной станцией “Дуга” (построенной в советское время для системы раннего обнаружения пусков межконтинентальных баллистических ракет).
А еще есть Сосиска — небольшая толстенькая собачка, которой нравится греться зимой на трубах отопления, идущих к зданию, в котором работают те, кто занимается очисткой от радионуклидов зоны самой страшной ядерной аварии в истории человечества.
Въехать в зону отчуждения можно только по пропуску, и за тем, чтобы в зону не проникли нарушители, следят охранники на КПП. Они же сообщают полиции о всех “сталкерах“ — тех, кто пытается незаконно посетить закрытую территорию.
Когда Тернбулл, который живет в Киеве, начал регулярно навещать зону, он познакомился с Богданом и другими охранниками. Поначалу те неохотно вступали в разговоры, но поворотным пунктом стал день, когда он предложил им участвовать в исследовании.
Идея Тернбулла была такова: раздать охранникам одноразовые фотоаппараты и попросить снимать собак — не какие-то портретные фото, а сценки повседневной жизни. На это у охранников была ответная просьба: “Пожалуйста, привозите еду для собак!” Тернбулл так и делал.
Фотографии, сделанные охранниками, красноречиво показывают, какие отношения сложились между ними и бродячими псами зоны.
В декабре прошлого года Тернбулл опубликовал часть снимков и материалы интервью с охранниками. Не так давно, по просьбе журналистов Би-би-си, он снова поговорил с одним из охранников, который попросил не называть его настоящее имя, “чтобы начальство не наказало”. Поэтому в нашем рассказе он — Богдан.
Когда Богдан патрулирует зону в поиске “сталкеров”, собаки с радостью его сопровождают, рассказывает он. Их всегда интересует, принес ли он с собой еду. Если даже собака отвлекается на что-то, например, погонится за каким-нибудь животным, она всегда возвращается, добавляет он.
Дружба тут — взаимная. По словам Тернбулла, охранники помогают собакам избавиться от клещей, прививают от бешенства.
Постоянное присутствие собак делает порой скучные задачи мониторинга зоны более живым занятием.
На некоторых КПП охранники взяли некоторых животных на содержание — кормят их, строят им будки. Не всё, конечно, идет гладко. Один охранник однажды сказал Тернбуллу: “Мы не можем привить Арку, она кусается”.
Другая собака вообще к себе не подпускала. “Вам приходилось просто ставить ей миску с едой и отходить. Она ждала, пока вы уйдете, и только тогда начинала есть”, — рассказывал охранник.
Собаки порой лают на незнакомых людей, но это у них в природе, говорит Богдан. Как только они понимают, что им ничего не угрожает, успокаиваются и начинают вилять хвостом. Иногда даже кажется, что они улыбаются, добавляет он.
Обычно посетителям Чернобыльской зоны рекомендуют не трогать собак — из опасений, что животные могут переносить на шерсти радиоактивную пыль. Невозможно отследить, где была собака, откуда она пришла. Некоторые районы зоны отчуждения загрязнены больше других.
Кроме собак, в зоне есть и другие животные. В 2016 году биолог Сара Уэбстер, участвующая в программе сохранения живой природы американского правительства, и ее коллеги из Университета Джорджии опубликовали исследование, в котором рассказывают, как млекопитающие — от волков до кабанов и рыжих лис — заселили зону отчуждения.
Данные фотоловушек показали, что в тех районах, где уровень радиоактивного загрязнения выше, количество животных не слишком отличалось от более безопасных.
Кроме того, как показало последующее исследование (2018 года) Уэбстера с коллегами, животные вовсе не ограничивают себя жизнью в зоне: например, волк с закрепленным GPS-маячком слежения преодолел 369 км по длинной дуге, закончив свой маршрут уже в России.
Теоретически волки, собаки и другие животные могут переносить радиоактивное загрязнение, а также передавать генетические мутации следующему поколению. “Мы знаем, что это случается, но нам неизвестен масштаб”, — говорит Уэбстер.
Как рассказывает Тернбулл, охранники обычно не особенно беспокоятся по поводу радиации, хотя время от времени пользуются дозиметром, чтобы проверить ту или иную собаку.
“Они как будто ставят себя на место собаки. Если собака жива и здорова, это значит, что и с тобой все в порядке”, — говорит Грегер Ларсон, археолог из Оксфордского университета, изучающий историю одомашнивания животных.
Однако на самом деле вполне возможно, что это ложное ощущение безопасности.
“Это уникальное место, — подчеркивает Тернбулл. — Вы можете просто не видеть опасность. Вы понимаете, что она постоянно присутствует, но при этом всё вокруг выглядит совершенно обычно”.
Несмотря на то, что собаки могут представлять риск с точки зрения радиоактивности, такие охранники, как Богдан, делают упор на тех преимуществах, которые дает присутствие псов.
Например, утверждает Богдан, он может определить по лаю, на кого реагируют собаки — на незнакомого человека, на машину или дикое животное. Такие предупредительные сигналы полезны, говорит он — и называет собак своими помощниками.
То, что происходит сейчас в зоне отчуждения — это отражение давних отношений человека и собаки, складывавшихся на протяжении тысячелетий, подчеркивает Ларсон.
Во многих местах планеты собаки находятся в подобном состоянии — и не до конца домашние, и уже не совсем дикие. В крупных городах и промзонах одичавшие псы бродят в поисках пищи. В иных обстоятельствах они вполне могли бы стать домашними.
Чернобыльские собаки тоже существуют на грани одомашнивания, но есть разница, считает Уэбстер.
“Зона отчуждения отличается тем, что отсюда ушли люди, — говорит она. — Единственные, кто здесь живет постоянно, — это охранники”. Так что возможности для собаки найти хозяина здесь очень ограниченны.
Люди вне чернобыльской зоны могут быть очарованы здешними собаками, могут лайкать их фотографии в соцсетях, но для охранников всё гораздо глубже.
Богдан говорит, что его часто спрашивают, почему собакам позволено жить в зоне отчуждения.
“Они приносят нам радость, — отвечает он на подобные вопросы. — Для меня лично это своего рода символ того, что и в радиоактивном, постапокалиптическом мире жизнь продолжается”.
